Любовь Фёдоровна Байкалова – прототип главной героини киноповести «Калина красная»

«Калина красная» - киноповесть В.М. Шукшина. Первоначально – литературный сценарий одноимённого фильма. Он написан осенью 1972 года в Москве, в больнице. Впервые опубликован в журнале «Наш современник» в четвертом номере за 1973 год.

Кто же стал прообразом главной героини произведения со столь необычной судьбой? Ответ на этот вопрос мы находим в воспоминаниях сестры Василия Макаровича – Натальи Макаровны: «Как-то Вася меня спрашивает, почему Люба Байкалова (сродная наша сестра) замуж не выходит, ведь давно вроде пора? Я говорю, она переписывается с тюремным заочником, он пишет ей хорошие письма, обещает после освобождения приехать в Сростки. Вася эту переписку не одобрил. И вот в фильме «Калина красная» Егор Прокудин освобождается от собственных пут и едет к заочнице Байкаловой Любови Фёдоровне. (Даже отчества не изменил)»1.

Здесь же Наталья Макаровна развивает мысль о том, что односельчане нередко были героями его рассказов, вот и двоюродная сестра Василия Макаровича стала прототипом героини. Что она за человек и какова её судьба, был ли в её жизни тот самый «тюремный заочник»? Попытаемся найти ответ в воспоминаниях сростинцев, знавших Любовь Фёдоровну.

Л.Ф. Байкалова родилась в селе Сростки 29 декабря 1937 года. Её родители – Фёдор и Евдокия Байкаловы. Евдокия Сергеевна – старшая из четырёх дочерей Сергея Фёдоровича Попова, родная сестра Марии Сергеевны Куксиной, матери В.М. Шукшина.

О Фёдоре Байкалове сведений практически нет, нам так и не удалось установить его отчество. Его родственники ничего не знают о нем, и не удивительно, жизнь Фёдора была короткая, всего 37 лет2.

Воспоминания о Фёдоре Байкалове удалось записать со слов Валентины Васильевны Шумковой, двоюродной сестры Любы Байкаловой:

«Я как-то спросила у своей мамы (Поповой Анны Борисовны – родственницы Байкаловых по мужу – В.Е.):

- А где Любин отец, его на войне убили или тоже расстреляли?

- Нет, это ещё до войны было. Табак сеяли, Фёдор возил этот табак и решил, видимо, припрятать дома маленько. И соседка показала на него, она злая была. Ссорились они. Пришли, увидели… и посадили за корешок табака. Там он и умер, не пережил это всё. Молодой умер».

После смерти мужа у Евдокии на руках остались две дочери: старшая Анна и младшая Люба. Жили Байкаловы по улице Советской, на три дома выше в горку от усадьбы Макара и Марии Шукшиных. Позднее, в середине 60-ых годов, Евдокия Байкалова купила дом у своей сестры Марии по переулку Широкому 28, (ныне улица Братьев Ореховых).

О детстве Любы Байкаловой вспоминает В.В. Шумкова:

«Люба Байкалова со мной в первый класс пошла. Фотография такая есть. Училась я с ней вместе до 6 класса. Она была полная сильно…

После шестого класса Люба училась в вечерней школе. Вася тогда вёл вечернюю школу, там она и училась, и работала на стройке. Дома по тракту тогда строили…

Она и ушла-то после 6 класса, потому что её задразнили. Пришлось уйти. Стеснялась. А в вечерней школе там все взрослые. Там она 7 классов окончила.

С Любой мы всё детство вместе были… Она была медлительная из-за полноты, всё очень медленно делала. Добрая была и не жадная. Но очень стеснялась своей полноты…

Она училась на парикмахера и тётя Маруся её учила».

О дальнейшей судьбе Любы Байкаловой в музее есть воспоминания работников комбината бытового обслуживания, где она работала примерно с начала 60-ых по 1980 год.

Слободчукова Александра Ефимовна:

«В ателье я пришла работать 23 февраля 1960 года… Там была парикмахерская, сапожная, фотография. В парикмахерской работал Михаил Асташкин, а потом Байкалова Люба. Она была добрая, хорошая».

Екатерина Фёдоровна Холманская: «Люба работала в парикмахерской. Каждую неделю нам давали машину и мы бригадой, куда входили закройщики, парикмахер и фотограф, ездили и обслуживали людей в сёлах. Маршруты были самые разные: Верх-Талица – Лебяжье – Каменка – Первая ферма – Третья ферма; Образцовка – Берёзовка – Суртайка – Быстрянка; Талица – Новая Деревня – Кокши –Урожайное; Полеводка – Верх-Катунское – Светлоозёрск – Мясосовхоз. Все эти сёла мы обслуживали. Люба стригла, Анна Сухачёва принимала заказы на верхнюю одежду, я на лёгкое платье…

Люба как-то в разговоре с девчонками рассказывала, что у нее был какой-то тюремшик, вроде даже приходил он к ней.

Я ей говорила тогда:

- Люба, брось ты, ради Бога, сдавать кровь, - а она отвечает:

- Мне значок дали донорский и кормят нас там.

- А что их там кормили, отведут в столовую и всё, дадут компот, а это что. Надо сразу граммов по 100 водки, чтобы разжигало. Вот и досдавала кровь, умерла рано».

Вспоминает Ольга Кондратьевна Шефер:

«До прихода на работу в ателье Любу я толком не знала. В 1968 году, когда я пришла в ателье, она уже работала мастером в парикмахерской. Тогда под парикмахерскую была выделена одна комната.

Швеи из неё не получилось, но иногда она садилась за швейную машинку…

Она сама была добрая, нескандальная, не сплетница, в душу ни к кому не лезла.

Жили они с матерью, Авдотьей Сергеевной, недалеко от нас, по переулку Широкому, домой, бывало, вместе шли. Скуповатая была на еду, может потому, что мать такая. Мы всегда приглашали Любу обедать на работе.

Мать её строго держала. Люба одна жила без мужа. Потом познакомилась по переписке с тюремщиком, переписывалась с ним, крадучись от матери. Я не помню толком, приезжал этот тюремщик или не приезжал к Любе…

Десятилетки у неё не было, классов семь. Полная была, как груздочек. В белом халате ходила, всё серу жевала – лиственную.

Болела, у неё было большое давление. Мы с ней раза два вместе лежали в больнице. Ночь настанет для нас горе – Люба сильно храпела, она спит, а мы сидим. Она даже просилась у врача: «Переведите меня в коридор куда-нибудь». А врач ей отвечает: «Кому плохо, пусть домой идут, а Вы тут будете». Тогда она сама вечером взяла вещи и ушла в коридор на кушетку, а утром в палату пришла.

Умерла Люба внезапно. У неё сердце больное было. О её смерти мы утром услышали. Ходили на похороны. Авдотья Сергеевна после этого одна жила, но не долго, немного погодя её забрала старшая дочь Анна, в Бийск».

Александра Васильевна Емельянова:

«- Пришла я в ателье работать в 1975 году… Люба Байкалова тогда стояла на утюге в бригаде лёгкого платья. Я работала на массовом пошиве через стенку, это другая бригада. Стенка была тонкая, и все разговоры было слышно. Слышали и как над Любой бабы посмеивались, подшучивали. Нехорошо, зло подшучивали. А Люба, она простая, открытая была, всё принимала за чистую монету. Всё у неё бабы выспросят, а она откровенно рассказывала о своей жизни.

Вот спросят:

- Люба, однако к тебе приезжал сударь?

Она сначала скажет:

- Нет, - а потом, - Да, да приезжал.

- Как его звать?

- Гена. 3

- Где живёт?

- В Верх-Катунске», - потом, - Нет, он с Чуйского оказывается.

- Что, Люба, он высокий, красивый?

И она рассказывала всё откровенно. Над ней посмеивались. А она не обижалась ни на кого. А бабы раз укусят, еще раз укусят. Мария Раковская ругалась на баб: «Вы чё про себя-то не рассказываете, возьмите да расскажите про себя!»

Другая на Любином месте отругала бы, чтоб больше не приставали, а Люба бесхитростная была…

Помню, тогда ходили на уборку свёклы осенью. Сначала работали всей бригадой у одной кучи. Потом решили работать по одному. Люба была больная - сердце. Ей на свекле работать было трудно: «Я не вижу в наклон. Пока куча большая, вижу. Куча становится меньше, наклоняюсь и не вижу. Тычу ножом куда попаду».

Мы тогда работали с Маней Перехожевой и Ольгой Наумовой, а Ольгин муж за нами приезжал. Мы кучи брали рядом, помогали друг другу и Любе помогали, а она старалась взять кучу рядом с нами. Она даже до слёз доходила, так ей было тяжело работать…

Люба и разговаривала интересно, на всё у неё была присказка разная.

Отзывчивая была, у кого горе случится, сильно переживала за человека, искренне так горюет, как за своё».

Такой помнят Любу Байкалову те, кому пришлось с ней работать. Однако воспоминания эти не дают полной ясности - был ли в Любиной судьбе «тюремный заочник»? Вроде бы - да, был. Но более конкретно никто из людей знавших Л.Ф. Байкалову ничего сказать не смог.

Несомненно, Любовь Фёдоровна Байкалова со своими чертами характера является прототипом героини киноповести «Калина красная»: открытая, простая, отзывчивая, бесхитростная, добрая, совестливая. Как и большинство героев Шукшина Любу можно причислить к «людям с чудинкой», но, возможно, на таких и держится мир, на людях не озабоченных какими-то корыстными целями, не думающих о сиюминутной пользе, а стремящихся хоть как-то облагородить и украсить жизнь, хотя бы тем, чтобы не кривить душой.

В данном случае не только подтверждается творческая манера Шукшина – писателя наделять своих героев именами и фамилиями реальных жителей Сросток, но и совпадение биографий, судеб и характеров прототипа и героини.

В фондах музея есть фотоснимок, где, согласно описанию, Л.Ф. Байкалова с мужем Леонидом (Алексеем?)3. Как сообщила Валентина Ивановна Козлова, родственница Байкаловым по мужу, этот человек жил с Любой, а потом ушёл к другой женщине, Зине Заводкиной.

Зинаида Михайловна Заводкина живёт в Бийске, но общается со сростинскими женщинами, в том числе и со своей бывшей соседкой Казанцевой Анной Петровной. Именно Анна Петровна помогла нам собрать сведения со слов Зинаиды Михайловны:

«- Нюра Козюлина предложила его мне в женихи. Когда его Байкаловы выгнали. Он на ферме жил, питался там. А Нюра и говорит: «Вот тебе мужик». Звали его Фролов Алексей (Леонид?) 3 Филиппович, из Рязани он. Мы с ним прожили года четыре. В Сростках. Он там пас коров, потом мы в Бийск уехали, где он работал на котельном заводе. Потом мы с ним разошлись, и он жил опять в Сростках с Марусей Поповой.

А Люба Байкалова познакомилась с ним по переписке. Алексей (Леонид?) 3 был за что-то осуждён там, в Рязани, и сидел в тюрьме. Потом ему было разрешено жить где-то вдалеке от тех мест, где его осудили. На поселение отправили. Люба из Урожайного привезла его.

Пил он. А Любиной матери это не нравилось, и они его выгнали. Люба вскоре умерла.

Когда я с ним жила, мы ездили в Рязань, к нему на родину. А потом уж не знаю, куда он подевался».

Любы Байкаловой не стало 19 ноября 1980 года. К тому времени «Калину красную» посмотрели миллионы зрителей не только в нашей стране, но и за рубежом.

Примечания

1. Шукшин В.М. Надеюсь и верую. М.: «Воскресенье», 1999- С.446-447.
2. А.С. Пряхина. Родословная В.М. Шукшина. Г. Бийск, 2005, С.66.
3. В воспоминаниях А.В. Емельяновой, скорее всего, речь идет о другом человеке. Далее по тексту - в разговорной речи уменьшительное Леша (Алексей) часто заменяют на производное от другого имени – Лёня (Леонид). Никаких документов, подтверждающих точное имя Любови Фёдоровны Байкаловой в архивах обнаружить не удалось, этим и объясняются разночтения имен в рассказах о нем разных людей.

// Шукшинский вестник. Вып. 2 Сростки, 2008.